Фото:
Вечерняя Москва

Комментарии

Все новости на карте

Как следует из недавнего опроса Социологического антикризисного центра, только 5% жителей многоквартирных домов сообщили, что помогали своим соседям во время самоизоляции — покупали продукты, выносили мусор и так далее. При этом лишь 1% опрошенных признался, что такую соседскую помощь получал, и пойди разбери, кто тут лукавит — то ли доброхоты преувеличили свою доброту, то ли получатели помощи запамятовали, что она была, то ли с выборкой у социологов нестыковки. Чуть лучше обстоят дела с друзьями — им помогали 7% респондентов, по 2% помощи получили коллеги и подопечные волонтеров, ну а больше всех — по понятным причинам — досталось нашей доброты родственникам (29%). 64% опрошенных признались, что с начала карантина не помогали никому.
«Среди российского городского населения мало распространены низовые механизмы кооперации, — констатируют авторы исследования. — Соседские сообщества, горизонтальные связи на уровне многоквартирных домов не развиты ни в мегаполисах, ни в городах меньшего размера. Старший по подъезду или дому — возможный центр самоорганизации и сбора информации, но его знает только каждый четвертый житель многоквартирных домов».

рамблер без рекламы

читайте рамблер без рекламы

Разумеется, во всех городах есть социальные службы, работающие с «прикрепленным контингентом», но масса народа ведь из контингента выпадет — мамы с маленькими детьми, люди с обострившейся хроникой или выбившей из колеи травмой, те, кто из-за коронавируса лишился работы и сейчас ломает голову, на что же, собственно, жить, да мало ли кто еще. И все они живут рядом с нами — быть может, на одной лестничной площадке или этажом При этом бесчувственными мизантропами нас тоже не назовешь. Если верить данным другого соцопроса, проведенного на прошлой неделе Центром исследований гражданского общества и некоммерческого сектора, подавляющее большинство из нас помочь вовсе не прочь: 88% готовы купить соседям продукты, 83% — вынести мусор, а 61% сообщили, что могут облагодетельствовать даже незнакомцев — помочь в повседневных делах (56%), вещами (55%), эмоциональной поддержкой (49%), а то и вовсе деньгами (28%).
Так что же получается, готовы, но не делаем?
В принципе согласны, но ждем, когда нас организуют? Боимся показаться навязчивыми? Но ведь когда-то это было в порядке вещей! И речь вовсе не о временах полулегендарной тотальной соборности. Вспомните, еще 20–30 лет назад мы знали всех жильцов если не дома, то уж подъезда точно.
40 лет назад мы дружно обустраивали на субботниках наш общий мирок и даже — о, ужас! — без всякого согласования с ЖЭКом сажали в палисадниках деревья (в нашем доме это делали в честь появившихся за год новорожденных).

рамблер без рекламы

Полвека назад мы, как в той песне, «и рождения справляли, и навеки провожали всем двором»… Ну и помогали, конечно, — почему-то было не все равно. Все знали всех, и границы ближнего круга практически у каждого простирались далеко за пределы квартиры. Помните, как носились в детстве по окрестным дворам? Ключи на шее, родители — на работе, но никто никогда не чувствовал, что предоставлен самому себе, пригляд со стороны оказавшихся дома соседей был всегда! Они, если что, и сбитую коленку зеленкой помажут, и кружку с водой из окошка протянут (ну не бежать же к себе из-за ерунды!), и ссоры-драки быстренько пресекут.

читайте рамблер без рекламы

Помню, как дядя Боря с первого этажа бросал по выходным среди окрестной мелкоты клич и, добавив в разновозрастную гопкомпанию четырех своих отпрысков, вел всех в Серебряный Бор — «в поход». И никому из родителей даже в голову не приходило как-то это контролировать или подозревать недоброе.
А тетя Катя со второго всегда замешивала тесто в здоровенной эмалированной кастрюле — чтоб угостить потом пирогами всех живущих по соседству. Лида с третьего на Новый год непременно придумывала какую-нибудь движуху с ряжеными и колядками, и от этой движухи ходуном ходил весь подъезд: двери квартир нараспашку, все бегают туда-сюда, гомонят, поют, смеются… Куда все подевалось? Нет уже давно ни дяди Бори, ни тети Кати, их квартиры заняли гости с солнечного юга, и запомнить этих обитателей невозможно просто технически — слишком часто меняются там лица.

Хорошая девочка Лида вышла на пенсию и о коллективных глупостях больше не помышляет. «Именные» деревья, посаженные когда-то под окнами счастливыми и гордыми отцами, прошлым летом втихаря спилили коммунальщики, дабы не мешать маневрам уборочной техники… Иногда в нашем дворе появляются дети — тихими чинными парами, уткнув носы в смартфоны. Некоторые выгуливают собак, тоже тихих и тоже чинных: обойдут двор по периметру, скомандуют: «Домой!» — вот и весь променад. И ни один из нас не назовет теперь поименно всех живущих в подъезде соседей. Мир схлопнулся, упаковав границы ближнего круга внутрь зарегистрированного в Росреестре метража.

рамблер без рекламы

Социологи объясняют произошедшее низким уровнем доверия в обществе, нехваткой навыков самоорганизации, отсутствием инфраструктуры для социальной кооперации и бог знает какими еще заумными причинами. Но какая такая инфраструктура стояла за спиной дяди Бори и его гоп-компании? План мероприятий по работе с молодежью, спущенный из районо? Грант Центрального совета по туризму и экскурсиям ВЦСПС? Нет, он просто знал всех обитателей двора и почему-то не считал их чужими.
— Нарушение горизонтальных связей больше свойственно горожанам, живущим в многоквартирных домах, — говорит психолог, профессор МРСЭИ Дмитрий Смыслов. — И особенно явно этот тренд стал проявляться в конце 90-х.
Человек — животное социальное, и для него очень важно четко чувствовать пространство, которое он считает своим. Когда-то это продолжение его физического тела простиралось достаточно далеко — за границы подъезда, а то и двора, но сейчас сильно уменьшилось. В силу разных причин мы уже не считаем эту территорию собственной.
В психологии есть понятие дистанции общения, при нарушении которой человек испытывает дискомфорт: социальное пространство — от 120 до 400 метров, публичное пространство — от 3 до 7 метров, личное — 45— 120 сантиметров, интимная зона — 15–45 сантиметров, сверхинтимная — меньше 15 сантиметров. В мегаполисах ежедневно нещадно нарушаются границы этих пространств, и это происходит тем чаще, чем более густо населен город. А нарушение личного пространства автоматически приводит к стрессу, который рано или поздно потребует выхода. Как итог — люди становятся менее чуткими к окружающим, более раздражительными и агрессивными, но в любом случае они всеми силами пытаются защитить свое личное пространство, обособиться на своей территории и никого туда не пускать. Защиты от скученности мегаполисов практически нет, поэтому люди сокращают социальные связи, менее активно контактируют с дальними родственниками и сводят все общение с соседями к молчаливому кивку на лестнице. Ну и цифровизация способствует. Сейчас, когда вся информация доступна в интернете, люди уже не испытывают такой потребности в контактах с живущими рядом.
«Но позвольте! — возразит какой-нибудь придирчивый индивид. — Все советское прошлое — это одна сплошная скученность! Но совсем не в каждой коммуналке кидали соседям тараканов в суп. С соседями дружили! Да так, что после разъезда по новеньким хрущевкам в разные концы города годами поддерживали эту связь — списывались, созванивались, ездили друг к другу в гости…». Ответов на это возражение есть как минимум два. Первый — чисто статистический. По данным Росстата, в 1956 году, к которому, например, относится действие фильма «Покровские ворота» с их идеальной во всех смыслах коммуналкой, в Москве проживали 4,8 миллиона человек. Сейчас — раза в три больше, одна лишь подземка за день перевозит почти двойную «порцию» всех обитателей Москвы-56. Второй аргумент идеологический.
— За ХХ век мы прожили достаточно тяжелую историю, — говорит Смыслов. — Но эта история на протяжении трех поколений создавала человека новой формации, человека с совершенно определенными ценностями, целями, понятиями о чести. Мы участвовали в грандиозном эксперименте, в котором был определенный идеализм отношений и понятий. И мы гордились своей страной. Как писал когда-то Пелевин, нас растили для подвигов и открытий, а в результате предали, объявив, что все это не нужно и бессмысленно. Сейчас на этом пространстве нарождается какой-то новый человек — эту формацию уже идеологически ничто не объединяет, кроме принадлежности к русскому языку и, пожалуй, памяти о Великой Отечественной, так что не удивительно, что никакой соборностью тут уже не пахнет, а модели поведения могут быть довольно агрессивными и эгоистичными.

рамблер без рекламы

Чтобы множились горизонтальные связи, и рождения справляли, и навеки провожали нужна объединяющая всех идея, но ее-то как раз пока и нет. Была попытка объединить людей с помощью ортодоксальной религии — те самые духовные скрепы, но у многих, особенно молодых, это вызвало отторжение, потому что был там элемент навязывания.
Наши оппозиционеры тоже двинули не туда — попытались объединить общество идеей разрушения. А мы уже наразрушались до отвращения. В принципе, можно попробовать взять пример Европы и Америки, где поругивают правительство, но очень лояльны к государству — той самой земле, на которой родились. А начинается тут все с малого — с ощущения принадлежности к своему городу, району, улице, на которой живешь, и возможности делать чтото важное для своей малой родины. А еще очень важно заложить новый культурный слой для поколений, которые приходят. Без него тут будут рождаться лишь люди, задача которых не производить, а паразитировать — установка, которая сейчас очень сильно выражена. Этот культурный слой можно формировать, например, через любовь к знаниям и науке, возврату к качественному и доступному образованию, но важно делать это ненавязчиво, потому что у новых поколений отвращение к насаждению догматов.
И все же, несмотря на всю нашу нынешнюю разобщенность, мы не безнадежны. Социологи говорят, что классическое территориальное сообщество может образоваться лишь там, где хотя бы несколько семей живут бок о бок на протяжении как минимум трех поколений. Но назло теоретикам некоторые пытаются объединиться даже на «нулевом цикле». И иногда очень даже успешно.
— У нас новый дом, никто никого не знал и общаться не стремился, — рассказывает Мария Ветрова из Левобережного. — Я вообще жила у родителей, пока бригада делала тут ремонт.
Однажды эти олухи затопили соседей. Пришлось ехать разбираться. Соседями оказалась милая молодая пара, мы мирно разрулили ситуацию, начали периодически общаться. Как-то трепались на лестнице, к нам присоединился жилец сверху.
Разговорились. И в процессе — буквально минут за 30 — создали соседский чат. Распечатали приглашения на принтере, раскидали по почтовым ящикам, и буквально за неделю в нем были зарегистрированы абсолютно все квартиры подъезда. Теперь мы все друг друга знаем, оперативно решаем хозяйственные вопросы, хвалимся лайфхаками, сидим с соседскими детьми, бегаем в аптеку для заболевших, делимся лишней едой (кто-то накрутил котлет сверх меры, а у кого-то в холодильнике мышь повесилась) — в общем, общаемся по полной. И нам это безумно нравится. Коронавирус, кстати, тоже оказался для многих фактором объединяющим.

рамблер без рекламы

— Я периодически просматривал новости на Яндекс.районе, но все эти люди были для меня всегда несколько абстрактными, — рассказывает Михаил из Ховрина. — Но тут в подъезде появилось объявление о создании соседского чата в WhatsApp. Мол, настали суровые времена, надо объединяться, возможно, многим уже требуется помощь — кому-то дрель одолжить, кому-то — принести продукты, кому-то — погулять с собакой… В общем, сейчас в этом чате сидит весь двор, мы все помогаем друг другу, и у нас действительно стали складываться очень теплые отношения с соседями. Вплоть до того, что хозяин магазина снизу даже предложил на время карантина нуждающимся продукты с отсрочкой платежа. Не знаю, продолжим ли мы общаться после карантина, но пока все полны энтузиазма эту дружбу сохранить.
И таких примеров соседского объединения сейчас масса. Что ж, возможно, на наших глазах появляются те самые люди новой формации, которые все же выстроят порушенные горизонтальные связи и начнут активно друг с другом взаимодействовать? Ведь как ни крути, а живое человеческое общение уже признается чем-то элитарным. Недавно это подметила, например, New York Times, констатировавшая, что пребывание в виртуале стало восприниматься у богатых признаком бедности. Элита избавляется от экранов ровно с той же скоростью, с какой широкие массы эти самые экраны закупают. Так что… Задружись с соседом — почувствуй себя избранным!
ИСТОКИ
В древнерусском было такое слово — «сябры», которое обозначало родственников не по крови, а по свойству и принадлежности одной территории. Сейчас его переводят как «соседи», «братья» и «товарищи». Позднее появилось и другое слово — «сусед», с той же приставкой, что у «супругов».
Суседи не просто «сидели» на одной земле, они связывались общим долгом и правом, которые предписывали им быть вместе в горе и в радости.
СПРАВКА

рамблер без рекламы

О том, кто рядом с вами нуждается сейчас в помощи, можно узнать и на сайтах Мывместе2020.рф, «Я дома» и Мосволонтер. Телефон горячей линии по оказанию помощи пожилым и маломобильным гражданам 8 (800) 200-34-11.
Читайте также: В одной лодке: как не перессориться с соседями во время самоизоляции

Читать ещё •••

Видео дня. Джиган – о своем наркотрипе: кукушка, давай до свидания!